Глава 15. Формальности и грибы.

Мачту сломал, руль тоже. Память о революции на камне. Долгий договор. Болторез, топор, лопата. Яхтенный магазин с одной ручкой. Кебабная.

В гонках я насмотрелся, как ломают и теряют рули и мачты. У моего друга как-то в хороший ветер обломило верхнюю треть мачты. Я так полагаю, что из-за бакштагов. У него полз стопор, и мачта была тонковата. Он говорит, что осмотр показал усталость металла. Чтож, возможно. На Nordisk Familjebat бакштагов нет – это плюс. И мачта толстенная с новой наклейкой.

— Мне ее заменили в 10-м году по страховке, –  делится Гёран. –  Я, наверное, слишком послабил ванты, и в шквал у меня ее сложило. Думаю, что сам виноват, но страховая решила иначе. Поставили новую.

— А руль как?

— Руль тоже менял. Он полый внутри, и туда попадает понемногу вода. Внизу есть специальное отверстие, чтобы она сливалась при подъеме. А я его заделал, думал –  непорядок. Вот зимой у меня его и разморозило. А потом он сломался. Поставил новый.

— В общем, надо следить.

— Да, чтобы все стекало, когда поднимаешь на хранение.

За такими неспешными разговорами мы догребли до нашего причальчика, на котором уже ждала Гёрнель, жена Гёрана, чрезвычайно позитивная и приятная в общении женщина. Она предложила отведать нам бананов и морса, что принесла с собой.

Мы немного передохнули и отправились в дом, заключать договор. У меня были заготовки –  распечатки, но кривые, и Гёран сказал, что у него есть компьютер и принтер.

Мы, не спеша, срывая по дороге малину, отправились в обратный путь по лесной тропе.

— Смотри, –  Гёран показал мне большой камень, замшелый скальный выступ с выбитыми на нём 1786 и инициалами AMS. –  Канун Великой французской революции.

Кто тут сделал эту наскальную отметину? Может быть какой эмигрант, тоскующий по родине революционер. А может прежний владелец фермы или кто-то из его работников.

Лес там весьма живописный: камни, распадки, сосны, елки, мох, солнечные поляны –  практически как на иллюстрациях Билибина, только контрастнее.

Не удивительно, что Олег, насидевшийся в городе, потихоньку отставал от нас, общаясь с Гёрнель, а потом, когда мы добрались до дома, и вовсе сказал:

— Идите, договаривайтесь, а я погуляю, грибы посмотрю.

Формальности, обещавшие быть недолгими, как это водится, отняли большую часть всего времени. Дело в том, что на гёрановском макинтоше не оказалось текстового редактора. Открыть мои заготовки в интернете тоже не получилось. Я вбивал данные на телефоне, переводил в пдф-формат, посылал на почту, открывал, видел, что не так, и повторял все заново, и так раза три-четыре.

Образец договора на английском языке я заранее нашел в интернете и немножко подправил его под себя. Но, когда дошло до дела, оказалось, что плохо поправил. В принципе, типовой договор купли-продажи, как на машину. Главное, что в нем должно быть указано: время и место составления, паспортные данные сторон, предмет договора и условия продажи, подписи с расшифровкой.

Забегая вперед, скажу, что на следующий день все пришлось переделывать, исправлять ошибки, а также составлять еще один экземпляр на русском языке. Хорошо, мне это вовремя подсказали, иначе в России пришлось бы искать серитфицированного переводчика и платить ему за официальный перевод документа, так как таможенниками нужен русскоязычный договор.

Также в договоре должны быть указаны серийный номер яхты, который можно найти на бирке изготовителя, и номер двигателя. Я ни того ни другого на лодке не обнаружил.

Позже таможенница выискала метку на двигателе, а вот серийный номер моей яхты так и остается загадкой.

Для подстраховки я сфотографировал договор купли-продажи с предыдущим владельцем и взял паспортные данные Гёрана, хотя это навряд ли чем-то помогло бы, но другого не оставалось.

Указанную в договоре сумму купли-продажи наша таможня также переводит на рубли по курсу в день сделки и от нее по своим особым правилам высчитывает пошлину за растаможку.

Провозившись с бумажками часа два, мы подписали то, что получилось. Я отдал Гёрану деньги, он мне, символически, –  ключ. Олег тем временем набрал два пакета белых грибов (один –  для хозяев, другой –  для нас) и отдыхал на веранде, беседуя с Гёрнель. Она пригласила нас отобедать, но время клонилось к вечеру, а еще предстояла неблизкая дорога через магазин. Поэтому мы тактично отказались и поспешили в обратный путь в Стокгольм.